Лихачёв, александр сергеевич

Соловки

«Нам сейчас непросто понять, как можно получить срок за любовь к буквам», – замечает, вспоминая своего учителя, писатель Евгений Водолазкин.

Доклад Лихачева «О некоторых преимуществах старой русской орфографии», которая была «попрана и искажена врагом Церкви Христовой и народа российского», стал материалом для обвинения ученого. Так, в 1928 году за «любовь к буквам» двадцатидвухлетний, но по большому счету все еще домашний мальчик, только что окончивший университет, оказался политзаключенным в «коммунистическом аду, возникшем на обломках монашеского рая» – в «СЛОНе». Соловецком лагере особого назначения.

Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН)

Непосильная работа,  произвол начальника («власть здесь не советская, а соловецкая»), конвейер массовых расстрелов и звериное поведение охранников – это только элементы, из которых слагалась атмосфера, трудно описываемая словами. Более всего бывшего блестящего студента угнетали бессмысленность и абсурдность происходящего социального эксперимента.

Специалист по этнолого-лингвистике освоил немало профессий в «передовике ГУЛАГа» – был пильщиком дров, грузчиком в порту, электромонтером, рабочим в Лисьем питомнике, ухаживал за коровами в Сельхозе.

Здесь он впервые явственно почувствовал дыхание смерти: однажды, во время посещения родителей, Дмитрий Сергеевич оказался в «расстрельном списке» (среди тех, кого полагалось расстрелять просто так, для «острастки»). Он был предупрежден об этом и вечером в барак не вернулся. Может быть, прячась всю ночь в дровах от конвоиров и слыша глухие выстрелы, он невольно обращался к теплым воспоминаниям детства – Куоккала, Мисхор, Мариинский театр… И творившийся кругом смертоносный абсурд только усиливал нереальность не того – другого, прежнего, а этого – зверского и жестокого – времени.

Утром он осознал, что остался жив.

Об этом событии напоминает фотографическая карточка, запечатлевшая  юношу с грустными добрыми глазами, по сторонам от него – отец и мать. И подпись: «Свидание с родителями. Соловки. 1929 год».

А ведь еще так недавно эти люди купались в чистых водах Куоккалы и ели сэндвичи в компании веселых смеющихся людей, довольных жизнью.

Впоследствии Лихачев признавался, что именно тогда он стал другим человеком – в нем исчез страх, он перестал испытывать ту унизительную липкую боязнь и тревогу непонятно перед чем, которая так свойственна многим людям на протяжении всей жизни. Дмитрий Сергеевич там, на Соловках, обрел свободу. Каждый прожитый день отныне был наполнен искренним благодарением Богу, потому что каждый день жизни – это Его подарок.

Лихачев не был типичным «ушедшим в себя» ученым, рассеянным, физически слабым и не приспособленным к жизни. Нет, он всегда был подтянут. И даже на строительстве Беломоро-Балтийского канала, начавшегося в 1931 году (сюда  были стянуты силы со всех концов страны) з/к Дмитрий Сергеевич Лихачев получил звание «ударник ББК», что позволило покинуть весь этот кошмар на полгода раньше положенного срока – летом 1932 года. Это лето, вероятно, тоже было одним из самых счастливых в его жизни.

После освобождения Лихачев вернулся в Ленинград. В родном городе он стал литредактором «Издательства социально-экономической литературы» (впоследствии издательство «Мысль»).

В 1935 году Дмитрий Сергеевич женился на Зинаиде Александровне Макаровой, через 2 года родились дочери-близнецы – Вера и Людмила.

Дмитрий Сергеевич и Зинаида Александровна с дочками. 1937 г.

Казалось, жизнь начинает налаживаться. В 1936 году с Лихачёва были сняты все судимости. А с 1938 года он начинает трудиться в Институте русской литературы РАН, более известном как Пушкинский Дом, который, как это ни банально звучит, становится для него вторым домом.

Здесь он и встретил Великую Отечественную войну.

Публикации о Д.С. Лихачеве, выпущенные в 2001 году

Избавление от страха

Выжил он в СЛОНе чудом — однажды его чуть не расстреляли. «Это был показательный массовый расстрел для запугивания остальных. Но меня предупредили, и я всю ночь просидел между поленницами дров, прислушиваясь к выстрелам. Тогда я принял решение — прожить достойную жизнь, чтобы перед теми, кого за меня расстреляли, не было стыдно. Каждый день для меня стал подарком. Я не думал даже о завтрашнем дне. Я перестал бояться. Человек несмелый не понимает, что его несмелость — самая большая опасность для него самого. С этого момента я всегда старался говорить то, что думаю. Не все, что я думал, я говорил, но никогда не говорил того, что не думал. Во время блокады меня хотели завербовать в секретные сотрудники, угрожали моей семье. Я еле ходил от голода, но сказал, что не могу. Главное, жена была согласна со мной. После войны обком стал интересоваться, почему я не цитирую Сталина. Тогда уже этого было достаточно для ареста. Я написал работу об Иване Грозном. Все видели фильм Эйзенштейна, знали, что Сталин хорошо к Грозному относится. Я объяснил, что сам Сталин о Грозном ни разу не высказался, о его мнении мы знаем только от других людей, ученый не может на это ссылаться. Но в издательстве приписали мне две или три ссылки на Сталина. И я подписал эту корректуру. С того времени я книгу не перепечатывал. Она до сих пор меня мучает».

Блокада

Про дни блокады Ленинграда трудно писать. Но еще труднее – слышать голоса тех, кто ее пережил. Дмитрий Сергеевич вспоминал:

«Мы подсчитали с Зиной, сколько дней еще сможем прожить на наших запасах. Если расходовать через день по плитке столярного клея, то хватит на столько-то дней, а если расходовать по плитке через два дня — то на столько-то. И тут же сетовали: почему я не доел своей порции тогда-то? Вот она бы пригодилась сейчас! Почему я не купил в июле в магазине печенья? Я ведь уже знал, что наступит голод. Почему купил всего 11 бутылок рыбьего жира? (…)Дети сами накрывали на стол и молча усаживались. Сидели смирно и следили за тем, как готовилась «еда». Ни разу они не заплакали, ни разу не попросили еще: ведь все делилось поровну».

В «мертвые» дни ленинградской блокады Лихачевы топили буржуйку, конечно, книгами. Живительному огню предавали протоколы заседаний Государственной Думы. Но даже тогда – каждый день ощущая на себе взгляды смерти – Дмитрий Сергеевич нашел в себе силы оценить по достоинству корректуры последних заседаний и понять, что это огромная редкость. И сохранить.

Удивительно, но с детьми родители учили стихи и прозу – сон Татьяны, бал у Лариных,  стихи Плещеева: «Из школы дети воротились, как разрумянил их мороз…», Ахматовой: «Мне от бабушки татарки…».

Фото: Лев Шерстенников

Оценивая эти дни, Дмитрий Сергеевич писал:

В блокаду он видел много смертей – слишком много для того, чтобы бояться смерти. Умирали знакомые, близкие и родные люди.

В блокаду он потерял отца.

В июне 1942 года семья Лихачевых эвакуировалась по Дороге жизни из блокадного Ленинграда в Казань.

После войны они снова вернулись в Ленинград. Дмитрий Сергеевич стал преподавать в Ленинградском государственном университете. И, конечно, неизменным местом его работы остался Пушкинский дом.

Пушкинский Дом

Здесь почти до конца своих дней он работает в Секторе древнерусской литературы.

Ученая сторона его деятельности многогранна и вполне известна. Но он не только все глубже погружался в свою тему – памятники славянской словесной культуры – но и созидал особую, человеколюбивую атмосферу в коллективе. Лично беседовал с каждым кандидатом в сотрудники, был просто внимателен к людям, добр, отзывчив, помогал решить вопросы с квартирой, пособием, отпуском, санаторием… Лихачев не мог оправдаться тем, что «не дозвонился» до какого-то начальника – он дозванивался всегда. И к его слову, мнению прислушивались.

Он инстинктивно охранял Петербург от всего, что может разрушить его «культурогенную» функцию. Буквально как птица опекал библиотекарей не только своего города, но и всей России. Музеи и библиотеки вообще рассматривал как становой хребет Петербурга, охраняющего его от любых неуместных новшеств. Что интересно, Дмитрий Сергеевич воспринимал Петербург как самый русский  и самый европейский город в мире. Кстати, понятие «европейскости» ученый трактовал широко – как именно культурологический феномен, а не географический или даже геополитический. И по его мнению, Россия была и остается страной европейской.

Д. С. Лихачев в Санкт-Петербурге. 1980-е гг.

12 марта 1986 года Дмитрий Сергеевич Лихачев был приглашен в концертную студию Останкино, где устраивались встречи с писателями, учеными, деятелями искусства. Ему было уже почти 80. Этот высокий, подтянутый, жизнерадостный, интеллигентный мужчина  вошел в каждый советский дом

Его уверенная речь, но самое важное – его слова – слова о главном – сказанные просто и ясно, тронули многие сердца

С началом перестройки немало политических и общественных сил, в том числе зарубежных, захотели самовольно, без уведомления самого Лихачева, сделать его флагманом своих идеологий. Но Дмитрий Сергеевич ни к какой партии не примыкал. Он мог легко обескуражить как консерваторов, так и либералов – в то самое время, пока они радовались, что он-де перешел в их стан. В деятельности Российского Фонда культуры (Лихачев был Председателем Правления Фонда) он в конечном счете разочаровался – ему стало очевидно, что между чиновниками и большими деньгами существует скверная привязанность.

А просители «в его адрес» никогда не заканчивались, хотя непреложным кругом общения для Лихачева оставалась академическая среда. Но первым кругом, самым тесным, конечно, была семья. Через все – не до конца понятые – испытания XX века он пронес живую память о родительском тепле, и это тепло передал своим детям, внукам, правнукам.

Ритм истории

Академик Лихачев писал, что в истории есть свои законы, ритмы, повторения. Если так, то может ли вернуться Серебряный век? «Законы истории часто нарушаются, — отвечал он. — Серебряный век принадлежал еще девятнадцатому столетию. Несмотря на войны, это был блаженный век для европейской культуры. Перед ним восемнадцатый век поразил кровавой французской революцией. Двадцатый — век огромных заводов и фабрик, век танков, бомбардировщиков, атомной бомбы — еще более античеловеческий. Если будет нормальный ритм, двадцать первый век должен стать веком гуманитарных наук, либо мы все пропадем. Я не пророк, но верю, что лет через сто, когда сменится несколько поколений, наступит Серебряный век. Когда в школе будут учить научному подходу к жизни и развивать интуицию на уроках художественного творчества. Когда вся нами накопленная тысячелетняя культура будет действовать: и Аввакум, и Достоевский, и Рублев, и Баратынский, и Вернадский, и Пастернак. А бюджет нашей страны будет начинаться с культуры».

Дмитрий Сергеевич Лихачев (1906–1999)

1914–1923 — учился в гимназии, реальном училище, советской трудовой школе (с 1917 года).

1923 — поступил в Петроградский университет на факультет общественных наук на отделение языкознания и литературы.

1928 — арестован за участие в студенческом кружке «Космическая академия наук» и осужден на пять лет за контрреволюционную деятельность.

1928–1932 — отбывал заключение в Соловецком лагере особого назначения (СЛОН) и Белбалтлаге.

1932–1938 — работал литературным редактором, корректором.

С 1938 года и до конца жизни — в Институте русской литературы АН СССР (Пушкинский дом), от младшего научного сотрудника до заведующего отделом древнерусской литературы (с 1986).

Осень 1941-го — весна 1942 года — жил и работал в блокадном Ленинграде, затем был эвакуирован с семьей в Казань.

В 1953 году — член-корреспондент Академии наук СССР, в 1970 году — действительный член (академик) АН СССР. Был членом академий 18 стран.

Лауреат Сталинской (1952) и двух Государственных (1969) премий за научные труды «История культуры Древней Руси» и «Поэтика древнерусской литературы» (1969), Государственной премии РФ (1993) за серию «Памятники литературы Древней Руси», Герой Социалистического Труда.

2001 — учрежден Международный благотворительный фонд имени Д. С. Лихачева.

ОСНОВНЫЕ ТРУДЫ:

«Национальное самосознание Древней Руси» (1945)

«Повесть временных лет», «Слово о полку Игореве» — перевод на современный русский язык  и научные комментарии (1950)

«Возникновение русской литературы» (1952)

«Человек в литературе Древней Руси» (1958)

«Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого» (1962)

«Поэтика древнерусской литературы» (1967)

«Заметки о русском»  (1981)

«Прошлое — будущему», сборник статей о русской культуре (1985)

По данным портала ЗАЧЕСТНЫЙБИЗНЕСИндивидуальный Предприниматель По данным портала ЗАЧЕСТНЫЙБИЗНЕСЛихачёв Александр Сергеевич

Рейтинг организации: По данным портала ЗАЧЕСТНЫЙБИЗНЕС
Средний  подробнее
Должная осмотрительность (отчет) ?

Статус: Действующее
Дата регистрации: ? По данным портала ЗАЧЕСТНЫЙБИЗНЕС
06.02.2017

Реквизиты для договора 
?
…Скачать

Проверить блокировку cчетов 
?

Отзывы об организации 
?: 0   Написать отзыв

Регион получения ИНН:По данным портала ЗАЧЕСТНЫЙБИЗНЕС
Челябинская область

Местоположение:По данным портала ЗАЧЕСТНЫЙБИЗНЕС
Челябинская область

Основной вид деятельности: ?По данным портала ЗАЧЕСТНЫЙБИЗНЕС
70.22 консультирование по вопросам коммерческой деятельности и управления

Дополнительные виды деятельности:

Реестр недобросовестных поставщиков: ?
По данным портала ЗАЧЕСТНЫЙБИЗНЕС

не числится.

Данные реестра субъектов МСП: ?

Налоговый орган ?
По данным портала ЗАЧЕСТНЫЙБИЗНЕС
Межрайонная Инспекция Федеральной Налоговой Службы № 16 По Челябинской Области
Дата постановки на учет: По данным портала ЗАЧЕСТНЫЙБИЗНЕС
06.02.2017

Регистрация во внебюджетных фондах

Коды статистики

По данным портала ЗАЧЕСТНЫЙБИЗНЕС

Судебные дела ИП Лихачёв Александр Сергеевич ?

Проверка Контрагента ИП По данным портала ЗАЧЕСТНЫЙБИЗНЕС
Лихачёв Александр Сергеевич
ИНН: По данным портала ЗАЧЕСТНЫЙБИЗНЕС
745502147385, ОГРНИП: По данным портала ЗАЧЕСТНЫЙБИЗНЕС
317745600019078

Для формирования комплекта документов в рамках проявления Должной
Осмотрительности* рекомендуется получить .

ПРИ ЗАКЛЮЧЕНИИ ДОГОВОРА с ИП необходимо обратить внимание на зарегистрированные у ИП виды экономической деятельности (согласно ОКВЭД) и сопоставить их с предметом договорных отношений

Следуя указаниям ФНС РФ, необходимо проявлять Должную осмотрительность* в отношении Контрагента и собирать следующий пакет документов:

1. Паспорт и свидетельство о государственной регистрации предпринимателя (ОГРНИП). Документы удостоверяют личность и подтверждают право индивидуального предпринимателя на подписание договора.
2. Уведомление ФНС (заявление) о применении спецрежима или копия патента (если предприниматель применяет спецрежим).
3. Лицензия на право ведения определенной деятельности или документы о членстве в СРО (если это необходимо для ведения деятельности).

Особенности работы с Индивидуальным Предпринимателем

При заключении договора с ИП следует обратить внимание что, Ваша Компания заключила сделку с зарегистрированным ИП, а не с Физическим лицом

Если из договора прямо не следует, что компания заключила его именно с Индивидуальным предпринимателем, при проведении платежа на Физическое лицо у Компании-плательщика возникает обязательства налогового агента. За неуплату НДФЛ ФНС может оштрафовать Компанию- плательщика (ст. 123 НК РФ) и начислить пени.

В договоре с Контрагентом – у ИП должно быть прописано, что документ он заключает именно как Индивидуальный Предприниматель. Для этого в договоре прописывается номер и дата свидетельства о государственной регистрации предпринимателя, название инспекции, ИНН предпринимателя (письмо Минфина России № 03-04-06/10185).

ВАЖНО! при проведении безналичных платежей

В реквизитах ИП расчетный счет начинается с 40802, если счет открыт на физическое лицо расчетный счет будет начинаться с 40817.

ВАЖНО! при проведении наличных платежей от ИП должен быть получен чек контрольно-кассовой техники (ККТ).
Чек должен быть выдан Индивидуальным Предпринимателем.
В чеке должны быть следующие данные (письмо Минфина России от 07.03.14 № 03-04-06/10185):

• — ФИО предпринимателя,
• — ИНН предпринимателя,
• — Заводской номер ККТ,
• — Порядковый номер чека,
• — Дата и время покупки (оказания услуги),
• — Стоимость покупки (услуги),
• — Признак фискального режима.

Рекомендуется снять и хранить копию с полученного чека, так как чеки в течение года полностью выцветают, а хранить документы в рамках налогового контроля необходимо в течение 4-х лет.

*Должная осмотрительность — мероприятия, направленные на получение актуальной и достоверной информации о Контрагенте, с которым планируется сотрудничество (Проверка контрагента).

Не является участником проекта ЗАЧЕСТНЫЙБИЗНЕС ?

Другая жизнь

«С рождением человека, – писал Дмитрий Сергеевич, – родится и его время…». Время Дмитрия Сергеевича Лихачева родилось 28 (15) ноября 1906 года.

Вот одна из первых фотографий Мити Лихачева – сквозь столетие выхваченное мгновение: упитанный бутуз на руках матери, рядом няньки и старший брат – Михаил.

В их семье всегда царила атмосфера доброжелательности и взаимопонимания. Никогда не унывали, вместе переживали и трудности, и радости. Это «пережить вместе», реально помочь человеку, честно сделать все, что от тебя зависит, чтобы ближнему стало легче дышать, – это качество войдет в будущего академика прочно и не будет зависеть ни от политического курса, ни от господствующей идеологии.

Родители оказали огромное влияние и на воспитание, и на мировоззрение юного Мити. Отец, вышедший из купеческого сословия и получивший  звание личного дворянина «благодаря своему высшему образованию, чину и орденам (среди которых были Владимир и Анна)», его успешная служебная карьера, утонченность и образованность матери, светская жизнь семьи, – все это внесло свой вклад в становление детей. Ясно пережитая, прочувствованная до-революционная жизнь, жизнь в совершенно иной парадигме, чем дальнейшая схематичная советская действительность, – стала для Дмитрия Сергеевича мощнейшей прививкой, вакциной от разрушительного потока большевистской теории и практики. Лихачев – в отличие от многих советских граждан – всегда четко помнил: жить можно по-другому, жить нужно по-другому.

Надо ли говорить, что между детьми и родителями не было никаких барьеров: ток отцовской и материнской любви буквально вскормил Митю, насытил его сердце нежностью и добротой. Эту доброту – которую в чистом виде так редко встретишь в людях – он впоследствии даром раздавал всем, кто к нему обращался. Человек, знавший, что такое отеческая забота, умел относиться к другим соответственно. И поэтому, наверное, люди (поразительно, самые разные: от коллег по цеху – академиков – до простых рабочих) тянулись к Лихачеву, чувствовали в нем основательное, спокойное, разумное отцовское начало.

Митя Лихачев на пляже в Мисхоре (1912 г.)

Прививка от будущей «пролетарской двухмерности» жизни была действительно качественная. Лето Лихачевы проводили на даче, чаще всего отдыхали в Куоккале (нынешний поселок Репино Курортного района Петербурга) – летней «резиденции» столичной богемы. Все забавы, принятые там, с радостью поддерживались Лихачевыми. И кажется, что часы тогда не отсчитывали оставшихся нескольких лет до «ломки государственного и общественного строя». Неудивительно, что во всех воспоминаниях Дмитрия Сергеевича явно обнаруживается рефрен – «тогда все было по-другому».

Два лета семья провела в Крыму, в Мисхоре.

С.М. Лихачев с сыновьями. Мисхор. 1912 г.

Эти крымские месяцы, летний Мисхор запомнились юному Мите как лучшее время в жизни.

«Крым был другой. Он был каким-то «своим Востоком», Востоком идеальным. Красивые крымские татары в национальных нарядах предлагали верховых лошадей для прогулок в горы. С минаретов раздавались унылые призывы муэдзинов. Особенно красив был белый минарет в Кореизе на фоне горы Ай-Петри. А татарские деревни, виноградники, маленькие ресторанчики! А жилой Бахчисарай и романтический Чуфут-Кале! В любые парки можно было заходить для прогулок, а дав «на чай» лакеям, осматривать в отсутствие хозяев алупкинский дворец Воронцовых, дворец Паниной в Гаспре, дворец Юсуповых в Мисхоре».

Противоречивая культура

Одно из наших интервью состоялось дома у Лихачева. Дмитрий Сергеевич был в галстуке. Как выяснилось, галстук был частью его домашней одежды. Академик был в приподнятом настроении: утром на кухне сорвало кран, и член восемнадцати академий наук починил его до прихода мастера. Специалист по древнерусской литературе вышел из технической семьи: отец был инженером-электриком, и оба брата — инженеры-электрики. На вопрос, почему не пошел по семейной стезе, отвечал так: «Я поступил на романо-германское отделение университета и параллельно стал посещать занятия по древнерусской литературе. Западноевропейская литература тогда была обласкана, а русская средневековая культура не понята, оболгана. На самом деле — это был величайший взлет человеческой культуры. Поэтому я стал заниматься русской литературой, изучать рукописи. Мне удалось доказать, что русская литература — часть культуры не только русской, но и западноевропейской».

По поводу деления на «Запад есть Запад, Восток есть Восток» он говорил: «Скорее надо говорить о разнице между Севером и Югом. Крестьянский быт русского Севера — это большая культура. Она очень отличается от остальной России, где было крепостное право. Русская культура — противоречивая культура. Ярчайшая черта русского народа — легковерие. Русский народ очаровывается первой попавшей ему идеей. Поэтому Россия — страна самозванцев. Сколько было самозванцев в XVII веке, когда формировался русский характер. И дальше — Разин, Пугачев, революции. Все советское правительство — самозванцы с выдуманными фамилиями, начиная с Ленина. Троцкий, Каменев и так далее. Все они были полузнайками. Самое страшное — не когда человек ничего не знает, а когда он знает кое-что. Меня беспокоит, что духовная жизнь становится беднее. Но это характерно для всех стран. В мире царствует массовая культура. Идет прогресс техники и колоссальный регресс культуры. Развивается машина, а не человек. Технический прогресс упрощает нашу умственную жизнь, а обеднение духовной жизни ведет к агрессивности. Раньше простая крестьянская жизнь позволяла развивать народное творчество, люди жили рядом с природой, с животными, что делало эмоциональную жизнь насыщенной, сложной. Дело может дойти до того, что изобретут карманную бомбу и один человек будет терроризировать весть земной шар.

Спастись можно?

Спастись можно, только не насилием. Я против всякого насилия, во всем. Агрессию может победить только культура, а культуру может спасти только интеллигенция. Но для этого надо возродить интеллигенцию».